— Значит, вы частный детектив, Дэнни, — непринужденно сказала она. — Я слышала, как о вас говорил сегодня днем Касплин. В основном он употреблял короткие слова.

— Он и сам коротышка, — пробурчал я. Марго улыбнулась и отхлебнула виски.

— Вам приходилось расследовать дело об убийстве собак?

— Никогда. Вы могли бы выяснить это по телефону. Заодно бы сэкономили бурбон.

— Судя по словам Касплина, вы слишком высоко себя цените, — медленно проговорила она.

— Об этом следует судить по дополнительным льготам, — сказал я.

— Этот лейтенант Чейз... — Она немного помолчала. — Его трудно в чем-то убедить... Он считает, что я убила Пола Кендалла.

— А разве не вы?

Ее большие темные глаза несколько секунд изучали меня, затем она покачала головой:

— Нет. Но не в этом дело. Он сделал этот вывод, захлебнувшись в той грязи, которую вылили на меня такие, как Хелен Милз и наша великая примадонна.

— Этого маловато для обвинения.

— У меня нет алиби — я думаю, это не поможет мне? — Ее пальцы нежно коснулись моей руки. — Я расспросила о вас, Дэнни. У вас неплохая репутация. Именно вы нужны мне сейчас.

— Чтобы вас не подозревал Чейз?

— Единственное, что вы можете сделать, — это найти настоящего убийцу, — произнесла она почти беззаботно. — Как вам кажется?

— Существует такая небольшая деталь, — сказал я. — Деньги.

— Сколько?

— А сколько стоит избавиться от крючка лейтенанта Чейза?

Она невесело улыбнулась:

— Вы крепкий орешек, когда доходит до дела, Дэнни Бойд. Скажем, тысяча сейчас и еще тысяча после завершения работы.

— Исходя из суммы, которую заплатил мне Касплин, это обеспечит вам четыре дня моего времени, — сказал я и хмыкнул. — Но, как я уже намекал, вы можете рассчитывать на определенные льготы.

— Возможно, вы тоже, — мягко сказала она.

— Здесь уютно, — сказал я и отпил немного бурбона. — Значит, если вы не убивали Кендалла, это сделал кто-то другой. Мне подсказывает это интуиция частного детектива.

— Пол попросил меня прийти к нему пораньше, чтобы помочь устроить вечер, — начала она рассказывать. — Я приехала около семи. Он был весел, много шутил — как всегда, когда он задумывал какую-нибудь из своих сумасшедших шуточек. После того как я закончила с напитками, фужерами и прочей ерундой, он показал мне коробку и объяснил, что надо сделать. Надо было в полночь собрать всех в гостиной, затем нажать кнопку. В восемь тридцать я ушла переодеваться.

— Когда вы вернулись туда?

— Чуть позже десяти. Мне нужно было явиться пораньше, чтобы встретить гостей. Пол сказал, что куда-то уйдет и до определенного времени его не будет. Поэтому я не удивилась, что его там не было. Остальное вы знаете.

— Нетрудно понять, почему лейтенант подозревает именно вас. Кендалл не мог сам закрыть крышку, нужно было, чтобы кто-нибудь помог ему. Он должен был согнуться, чтобы уместиться в коробке сидя, только голова и плечи высовывались. Помощнику легко было перерезать ему горло.

Марго вздрогнула:

— Ужас!

— Да, некто обладал мрачным чувством юмора, — согласился я. — Сначала выпотрошенная собака, потом Кендалл. Знаете кого-нибудь, кто мог бы так пошутить?

Она с сомнением покачала головой, потом спросила:

— Вам не кажется, что убийца не чужд театральных эффектов?

— Возможно, — согласился я.

— Тогда у нас куча подозреваемых, — вздохнула она. — Если у тебя нет артистического темперамента, тебе нечего делать в оперной труппе!

— Кто мог желать Кендаллу смерти?

— Хотела бы знать, — с горечью произнесла она, — но не имею ни малейшего понятия. И вообще, это не пригодится. По-моему, причина совсем не в ревности или эмоциях. Скорее всего, убийца имел очень практический мотив.

— Вам ничего не приходит в голову? Она улыбнулась:

— Нет. Иначе бы я рассказала об этом Чейзу и обезопасила бы себя и свои денежки, которые придется заплатить вам.

Я опустошил бокал и поставил его перед собой на пол.

— Донна Альберта, — медленно начал перечислять я, — Марго Линн, Рекс Тайболт... Все это большие имена в мире оперы, верно?

— Очень большие, — согласилась Марго. — И что?

— Почему вы все связались с таким дельцом, как Эрл Харви, и работаете в театре на Второй авеню? Она вздрогнула и ответила далеко не сразу.

— Думаю, из-за такой мелочи, как деньги. Теперь уже вздрогнул я. Клиент, нуждающийся в деньгах, всегда вызывает во мне понятное беспокойство.

— Разве вам нужны деньги?

— А кому они не нужны? — спросила она. — Это еще ничего не значит.

— Вы сказали, что убийца имел практический мотив. Эрл Харви очень практичен. Марго неуверенно засмеялась:

— Это его шоу, он вложил в “Саломею” большие деньги. Подумайте сами, зачем ему убивать своего собственного продюсера и рисковать своим шоу?

— Звучит убедительно, — согласился я. — А может, спросить его самого?

В ее глазах мелькнуло что-то похожее на страх, пальцы сжали мою руку.

— Не делайте этого, вы погубите меня!

— Почему?

— Вы что, забыли, что я работаю на него?

Она встала и увидела мой пустой фужер на полу.

— Как насчет того, чтобы еще выпить?

— Успеется, — ответил я. — Давайте еще поговорим об Эрле Харви.

— Не хочу о нем говорить! — воскликнула она. — До смерти устала говорить об убийствах и о мотивах! Хочу хоть ненадолго расслабиться!

— Согласен. — Я решил не противоречить. — Как насчет того, чтобы я приготовил что-нибудь выпить нам обоим?

— Это уже лучше. — Она снова улыбнулась, и озорное выражение вернулось на ее лицо. — А еще лучше будет, если мы расслабимся вместе.

Я взял фужеры и направился к бару, а когда я приготовил напитки. Марго исчезла. Причин этому могло быть несколько, поэтому я не беспокоился.

Вернувшись на софу, я поставил фужеры на маленький столик, расслабился и закрыл глаза. Звучала все та же музыка — это была какая-то бесконечная запись. Впрочем, темп немного ускорился, — вероятно, любовники перешли от неторопливых ласк к пылкой страсти.

Немного погодя я услышал легкий шуршащий звук и открыл глаза. Марго стояла передо мной в короткой пижаме из голубого шелка. Нижняя часть пижамы плотно облегала тело и заканчивалась манжетами примерно на середине бедер; жакет был туго затянут на талии широким поясом.

— Маленькие домашние заботы, — улыбаясь, объяснила она. — Иногда они так много значат в жизни. Выбрать, что надеть для особого гостя, закрыть входную дверь, снять телефонную трубку... — Она опустилась на софу рядом со мной — на этот раз по-настоящему близко. — Рада, что вы приготовили напитки, — шепнула она. — Сейчас лучше всего думать о чем-нибудь таком, чем можно заняться. Ты согласен? — Она перешла на “ты”.

Указательным пальцем я провел по изгибу ее бедра под шелковыми манжетами.

— Я боялся, что твоя печаль не позволит нам думать об этом.

Она засмеялась:

— Ты о Поле? Если это тебя действительно волнует, могу объяснить. Все очень просто.

— Обожаю простые объяснения, — честно признался я. — Валяй!

Софа казалась уединенным островом посреди полутемной комнаты. И поскольку мы оказались на острове вдвоем, уютной близости было не избежать. Мой палец по-прежнему скользил по теплому изгибу ее бедра, исследуя мягкость и гладкость кожи. Ее пальцы расстегнули мою рубашку и проникли внутрь, ладонь легла на мою грудь.

— Такие, как я, дорогой, — сказала она низким голосом, — всегда стоят перед выбором — быть меццо-сопрано или женой. Когда пытаешься совместить и то и другое одновременно, как правило, ничего не получается.

— Да? — спросил я таким тоном, будто меня это очень удивило. — Трагическая дилемма в жизни известной певицы? — Оказывается, большие глянцевые журналы иногда пишут правду.

— Представь себе, — холодно сказала она и выдернула волосок у меня на груди, очевидно, в наказание за мою бестактность.

Поскольку волос у меня на груди было не так уж много, я постарался говорить как можно вежливее.